Путь воина япония. Кодекс Бусидо - честь и жизненный путь самурая. История формирования кодекса Бусидо. Семь добродетелей Bushido

Кодекс Бусидо представляет собой совокупность правил жизни, которые должны были обеспечить следование истинному пути лучшим членам общества, хранителям Он существует более тысячи лет, но не утерял своей ценности и сегодня.

Актуальный и современный кодекс Бусидо

Философия Востока привлекает внимание прогрессивной части нашего общества не случайно. В век расцвета беспринципности и эгоизма, рыночной экономики и конкуренции ощущается тоска по внутреннему душевному покою, стремление найти опору в жизни через твердые, правильные принципы, которые смогут помочь не только отдельному человеку, но и всему обществу. В этом плане кодекс Бусидо наиболее интересен. Несмотря на то что он создавался в период феодализма и отвечал запросам Японии того исторического периода, актуальность его несомненна и сегодня в Стране восходящего солнца с ее информационными технологиями и прогрессом. Конечно, не все положения принимаются современниками, но главная суть остается определяющей чертой их общества.

Философские основы

Традиционное средневековое общество в Японии было строго структурировано. Каждое сословие имело определенные права и обязанности, сформированные традицией и закрепленные государственной властью. Выделяют четыре категории населения. Крестьяне, торговцы, ремесленники и военная аристократия. Именно для последних и создавался кодекс Бусидо. Путь самурая (воина в Японии) определялся нравственными этическими категориями, которые обеспечили бы опору сёгуну, господину. Существующие определяли наличие целых кланов. Во главе его находился дом господина, ему присягали на верность более мелкие феодалы, получавшие от владельца земли поместья, а за это служившие ему верой и правдой до конца жизни. Кодекс Бусидо основывался на понятии долга как определяющей категории в целом, а в частности конфуцианства, буддизма и синтоизма. Отношение к смерти и жизни формировалось под влиянием идей реинкарнации и кармы, верность долгу и чести - при непосредственной опоре на категорию конфуцианского "благородного мужа", уважение к предкам и власти императора - на основе традиций синтоизма.

Тренировка тела и духа

Западное общество удивительно прагматично. Стремление к комфорту и избавлению от ненужных страданий заставляет придумывать новые технические открытия, лекарства, но не дает человеку ни покоя, ни уверенности в завтрашнем дне. Кодекс самурая Бусидо провозглашает единство трех составляющих, позволяющих жить и умереть с честью. Их обретение требует интенсивной работы над собой, которая сама по себе отрицает идею комфорта и легкости. Для воина важна тренировка тела. Он должен быть сильным, выносливым, гибким, закаленным, что даст ему преимущества в бою. Но все это мало значит без техники. Именно она, подобно мастеру-столяру, из необтесанной дубины создает тонкое изделие. Техника всегда сможет противостоять одной только силе. Но самым важным элементом является дух. Именно внутренняя духовная сила определяет истинного воина, храбреца, героя. Он не боится смерти, а значит, не ограничен в своей храбрости и чести.

Благородный человек

Кодекс Бусидо, конечно, провозглашает верноподданнические отношения в качестве главной добродетели. Но необходимо отметить, что акценты и в прошлом, а уж тем более нынче, расставляются немного иначе. Главным качеством истинного воина было благородство, которое рассматривалось в следовании голосу совести и правды, справедливости. Если приказ господина требовал от самурая отречься от правды, поступить против внутренних пониманий добродетели, его долгом было отговорить сеньора от позорного поступка. Если же ему это не удавалось, истинный воин не мог себе позволить запятнать свою честь неправедным делом. Но и нарушить клятву верности также не подобало благородному человеку. Единственным выходом становился церемониальный обряд самоубийства, который позволял достойно покинуть этот мир. Таким образом, кодекс чести самурая - Бусидо - требовал следовать справедливости и отстаивать ее ценой самой жизни.

Отношение к смерти

Центральной темой мировоззрения японского дворянина было и смерти. Основывалось оно на признании восточными философами неизбежности смерти и принятия ее как шага к новому, качественному переходу в цикле непрерывных перерождений. Кодекс самурая Бусидо предписывал духовные и телесные практики, направленные на ежедневные размышления о неизбежной кончине. Это, с одной стороны, должно было избавить от страха смерти, с другой - заставляло ценить время, отпущенное каждому. Всякая праздность и невоздержание осуждались и виделись в контексте временности человеческого бытия как глупость, которая непременно аукнется в дальнейшем. Покидать этот мир надо с честью, так же, как и жить: без суеты, обдуманно, ясно. Отсутствие боязни кончины не означало, что к ней стремятся и не ценят жизнь, как раз наоборот. Но уж коль суждено погибнуть, то настоящий сделает правильно. Европейцы, которым довелось быть свидетелями обряда харакири, были поражены хладнокровностью и отвагой японцев. Это результат ежедневной практики и особой философии, в которой воспитывают с детства настоящего мужчину. Единственная возможность смыть позор - достать церемониальный нож и обагрить его собственной кровью.

Четыре заповеди самурая

Кодекс Бусидо - это сама жизнь, поэтому истинный воин точно знает, как ему поступать в тех или иных ситуациях. Но все же во всем учении можно выделить несколько основных заповедей воина. Первой и главной в социальном назначении является верность своему хозяину. жизни и поступков. Никогда собственная выгода не должна быть превыше интересов господина. Цель жизни - быть полезным для хозяина. Второй постулат - совершенство. На пути самурая каждый должен был стремиться к первенству, которое заключается в праведности поступков, чести и благородстве. Следующее - это отношение к родителям. Сыновний долг является священным, он включает не только привычную нам заботу о родителях, но и отстаивание семейной чести. Каждый поступок может принести славу или бесчестье всему дому. Быть достойным сыном своих родителей - сильнейший мотив для совершенствования себя и правильного выбора в жизни. И еще одной великой заповедью является призыв быть сострадательным и помогать людям. Эти основные принципы определяли путь воина в Японии. Они и сейчас довольно актуальны в этой стране.

Письменные источники

Письменного свода законов как такового не имеет кодекс Бусидо. Цитаты, которыми пестрит Интернет, не всегда имеют отношение к древней действительности. Многие из них являются современными переработками и мудростей вообще, и буддистских канонов в частности. В все эти нравственные правила существовали априори, воспроизводясь обществом. Философы Востока считали, что, записав мысли, мы закрываем их в тюрьму слов, и они теряют свою действительность и жизненную силу. Главное - не слова, а смысл, время и место высказанных идей, видимый пример. Все течет, все подвижно, попытка из динамики сделать статику ущербна для главного. Но если все же у вас возникнет желание читать кодекс Бусидо, то больше всего пользы и правдивого отражения учения можно найти в книге "Собрание изречений мастера Хагакурэ". Она является сборником изречений самурая-отшельника, которые записал его ученик в начале восемнадцатого века. К слову сказать, Хакагурэ приказал ему сжечь записи, но тот ослушался учителя, а после последнего начал распространять копии книги. Вот вам и кодекс чести. Так или иначе, но именно благодаря этому у нас есть письменный источник философии бусидо. Также особый интерес представляют наставления для молодых самураев, автором которых является Дайдодзи Юдзан. Его труды созданы в тот же период, то есть в начале XVIII века.

Сокрытое в листве

Одиннадцать книг составляют сборник высказываний Хагакурэ - "Сокрытое в листве". Название его очень символично, потому что истина не выставляется напоказ, а скрывается. Беседы говорят о ценности долга, совести, ответственности и справедливости. Жизнь самурая - это подготовка к достойной смерти, которая единственная есть искренность в нашем притворном мире. Автор четко проводит разграничение между доблестной и верной службой хозяину и прислуживанием, лакейством. Самурай-лакей - это тот, кто потерял свою совесть и честь. Вассальные отношения должны быть наполнены достоинством с одной и другой стороны. Вся жизнь строится во взаимоотношении, поэтому воин проявляет благость к окружающим, особенно к детям и жене, ценя ее верность и преданность мужу так же, как господин ценит его самого. Путь самурая - прямой, в нем нет места даже малой лжи, лени, предательству или трусости. Готовность быстро принять решение ценится больше, нежели долгие размышления и философствования, которые неизбежно уведут от правильного выбора.

Некоторые выводы

Итак, бусидо - это не только военное искусство, но также нравственный путь воина, на котором он должен готовиться к неизбежной смерти и принять ее с честью. Необходимо отметить максималистский характер восточного учения. Но, может, это как раз то самое, что нужно в наш век всеобщей относительности и беспринципности. Путь самурая требует отречения от эгоизма и непрерывного труда над самим собой, отказа от поисков выгоды, провозглашения в самих делах принципов добра и справедливости.

БУСИДО: ПУТЬ ВОИНА. Термин бусидо буквально переводится как «путь (до) воина (буси)». В широком смысле бусидо обозначает широкий спектр традиционных японских самурайских ценностей. Тем не менее, это понятие появилось после прихода к власти военного сословия в раннюю средневековую эпоху и в разные периоды обладало разным подтекстом. Однако «Путь воина» представлял собой основную философию и кодекс поведения для военных правителей, руководивших жизнью феодальной Японии.

Слово бусидо стало впервые использоваться в Японии периода Эдо для обозначения комплекса ценностей и идеалов правящего военного класса. Несмотря на то что единообразие принципов военной морали поощрялось сёгунатом Токугава, официального кодекса чести самурая еще не существовало. Даже в мирное время самураи должны были хранить в себе боевой дух и военные навыки, а также постоянную преданность своему господину, четко выполнять свои обязательства перед ним и быть готовыми расстаться с жизнью (в бою или через ритуальное самоубийство), если потребуется. Парадоксально, но качества, необходимые надежным воинам, такие как смелость в бою и почтение к вышестоящим, стали связывать с военным сословием только при мирном и централизованном (хотя с ограничениями) правлении сёгунов Токугава. Принципы этого кодекса рассмотрены ниже в разделе «Кодекс воинской чести».

Кодекс военной морали впервые был представлен в виде официальной этической системы в XVII-XVIII вв. ученым Ямаго Соко (1622-1685), которому приписывают создание образа идеального самурая. Хотя Ямаго не использовал термин бусидо, он описывал воина прежде всего как образец морали, покорного служения и верности. По словам Ямага, Путь воина являл собой эффективный идеал феодала, который платил самураю за службу своим расположением. Взаимозависимость и связь между военным слугой и его хозяином вошли необходимым условием в учение, которое последователи Ямага назвали этикой Бусидо. Как только в 1868 г. император Мэйдзи восстановил верховное императорское правление в Японии, сословие самураев было отменено вместе с феодальной экономикой. Тем не менее, военный архетип, сформулированный в трудах Бусидо периода Эдо, продолжал служить образцом для Японии. В 1899 г. Нитобэ Инадзо опубликовал труд Бусидо: Душа Японии (1899), определявший воинский дух как олицетворение самого лучшего, что присутствует в традиционном японском обществе и культуре.

Несмотря на единую картину самурайских идеалов, представленных философами и историками периода Эдо, принципы воинской этики менялись на протяжении феодальной эпохи. В средний и поздний периоды Хэйан воинов больше интересовала честь семьи, чем верность своим хозяевам, а также личная выгода.

Начиная с конца периода Камакура трудно допустить, что во времена общественных, политических и экономических потрясений самураи строго следовали моральным обязательствам и чувству долга, вместо того чтобы в первую очередь сосредоточиваться на профессиональных обязанностях и планах на будущее.

Сёгунат Муромати способствовал еще большей дифференциации поведения воинов, несмотря на свои попытки восстановить стабильное централизованное военное правление. Амбициозные полководцы воспользовались крушением политической власти, захватывая землю или укрепляя власть в надежде улучшить свое социально- экономическое положение. В то же время усовершенствования в области вооружения и подготовки рядовых солдат сделали военных еще большей потенциальной угрозой в глазах провинциальных полицейских (сюго), управляющих поместьем (дзито) или вассалов (гокэнин), назначенных сёгуном или придворной знатью. Обычно провинциальным самураям жаловали должности средних вассалов, и потому они имели прямой доступ к земле и власти, а также к военной силе, которой могли защищать свои интересы. Поэтому весь период Муромати процветали личные интересы и оппортунизм (по мере того как воины постепенно захватывали землю и власть в переломной политической обстановке). В действительности средневековые моменты в поведении самурая не обязательно отражали мирные идеалы периода Эдо о военном служении и качествах. Различия между самураем начала Нового времени и воинами Средневековья будут рассмотрены ниже.

Аспекты самурайского кодекса основывались на установившихся принципах воинской чести, которые, как считается, восходят к периоду Хэйан, хотя в этом отношении существуют сомнения. Современный ученый Карл Ф. Фридэй заново проанализировал от-ношение к рыцарству, товарищескому духу и воинскому обряду, длительное время считавшимся отличительными качествами, характерными для воинов раннего Средневековья. Фридэй и его коллеги полагают, что кодекс воинской чести скорее представлял собой идеал ратной службы, принятый в более позднюю эпоху, чем отражал подлинный жизненный опыт феодальной вооруженной челяди. В основном самураи являлись профессиональными воинами, обязанными пожертвовать своей жизнью ради чести господина. В Японии периода Эдо боевая традиция служила самураям (утратившим свою былую роль в условиях мира, установленного в стране сёгунами Токугава) напоминанием о былой славе. По всей вероятности, самурайские качества, обозначаемые термином бусидо, были сформулированы посредством скорее романтических воспоминаний о прошлом, чем современных установок.

Сегодня многие ученые признают, что образы героев-самураев, совершавших эпические подвиги, о которых рассказывается в средневековых произведениях, скорее всего, имели своей целью развлечь публику, а вовсе не представляли собой исторически правдивые биографии этих персонажей. Такие «военные приключения», известные как гункимоно (иногда также называвшиеся гунки моногатари), впервые стали популярными в XIV и XV столетиях и более подробно рассмотрены в главе 8 «Язык и литература». Ностальгическое очарование этих полных драматизма повествований помогло сформировать идеалы «Пути воина». Поздние теоретики и ученые вновь обратились к романтическим представлениям о японском самурае в своем стремлении создать моральный кодекс военного челядина, основанный на идеалах прошлого.

Дил У. Япония. Средние века и начало Нового времени – Уильям Дил. – М., 2011, с. 181-183.

Бусидо́ (яп. 武士道 буси-до , «путь воина») - кодекс самурая, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе, в бою и наедине с собой, воинская мужская философия и мораль, уходящая корнями в глубокую древность. Бусидо , возникшее изначально в виде принципов воина вообще, благодаря включенным в него эстетическим ценностям и уважению к искусствам в 12-13 вв., с развитием класса самураев, как благородных воинов, срослось с ним и окончательно оформилось в 16-17 вв. уже как кодекс самурайской этики.

ЗНАЧЕНИЕ

«Бу» - останавливать копье. Китайскими философами также поясняется, как «способность остановить, а следовательно, и подчинить себе оружие. Указывает на военную сферу жизни самураев

«Си» - воин, мужчина, солдат. первоначально, в Китае, этим словом определялись люди, которые обладали мастерством в определенной сфере и занимали свое положение в обществе благодаря учености, однако готовы были взять в руки оружие, когда это необходимо. Таким образом, «буси» - это человек, способный сохранять мир как с помощью искусства, так и военными средствами.

«До» - путь. Важнейшее для большинства восточных философий понятие. Является указанием на то, что данный кодекс оказывает влияние на всю жизнь последователя, путь, с которого нельзя сойти.

ИСТОРИЯ

Самурайская мораль сформировалась в общих чертах одновременно с системой сёгуната, однако основы её существовали задолго до этого времени. Нитобэ Инадзо выделял в качестве основных источников бусидо буддизм и синтоизм, а также учения Конфуция и Мэн-цзы, которые быстро распространились среди самурайства. То, чего не доставало самураям в канонах буддизма и конфуцианства, в изобилии было в синтоизме.

Заимствования из синтоизма, которые восприняло бусидо, были объединены в два понятия: патриотизма и верноподданичества.

При правлении Токугавы Иэясу было составлено «Уложение о самурайских родах», определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни. Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, было житийное описание подвигов дайме Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого разделили Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори. Несколько позднее появился труд Дайдодзи Юдзана (1639-1730) «Начальные основы воинских искусств» («Будо сёсин сю»). И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов книги «Сокрытое в листве», ставшей «священным писанием» буси. Это любопытное произведение принадлежало Ямамото Цунэтомо, в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, даймё Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото стал монахом и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению догматов самурайской чести.

ОТЛИЧИЯ ОТ РЫЦАРСКОГО КОДЕКСА ЧЕСТИ

Иногда люди, не разбирающиеся в японской культуре и истории, напрямую переносят свои представления о рыцарском кодексе чести на бусидо. Однако в силу культурных различий это не совсем верно. Например, поступок, с точки зрения рыцарского кодекса чести рассматривающийся как хорошая воспитанность, с точки зрения бусидо может восприниматься как лицемерие. Требование дать «честное слово» рассматривалась бы японским воином как личное оскорбление, так как бусидо запрещало лгать и не исполнять данных обещаний. В то же время, с точки зрения бусидо, воин всегда должен быть готов к бою, и потому неожиданное нападение на ненападающего противника с использованием иай-дзюцу соответствует бусидо, однако с точки зрения рыцарского кодекса чести подобное нападение считается бесчестным. Следует также отметить, что нападение с использованием иай-дзюцу могло быть и на нейтрально настроенного человека, в случае исключительной наглости последнего, причём сам факт начала нападения считался в таком случае объявлением войны. Истинный самурай, отправляясь в поход, давал три обета: забыть свой дом, забыть о жене и детях, забыть о собственной жизни

ФИЛОСОФИЯ БУСИДО

Если отвлечься от практических уложений, подлинный духовный смысл учения Бусидо - в том, что воин должен жить, осознавая, что он может умереть в любой момент, что нужно ценить каждую минуту, проведённую при жизни, потому что она может оказаться последней. Только тот, кто понимает, что, быть может, видит это в последний раз, может смотреть на мир с такой любовью и замечать то, на что обычные люди в суете жизни не обращают внимания. Он чувствует, как солнце греет его своими лучами, как красиво поют птицы и шелестят листья деревьев, как листок, сорвавшись с ветки, кружась, попадая в ручей, стремительно плывёт по течению. Поэтому среди самураев было немало поэтов. Многие увлекались театром Но, каллиграфией и изобразительным искусством.

Это интересно : о важности готовности к смерти для бусидо говорит такой пример из Хагакурэ.

Один из подданных сёгуна пришел к господину Ягю, мастеру меча, и попросил принять его в ученики. Господин Ягю пожелал узнать, какую школу боевых искусств прошел этот человек, прежде, чем принять решение об ученичестве. Тот ответил: «Я никогда не занимался ни одним из воинских искусств. Но, когда я был ребенком, я вдруг понял, что воин – это человек, которому не жалко расстаться с жизнью. Это убеждение хранилось в моем сердце много лет, и сейчас я никогда не думаю о смерти. Пораженный господин Ягю ответил на это: «Самый главный принцип моей тактики заключается в этом. До настоящего времени, никто из моих учеников не смог понять этот принцип всем сердцем», и тут же вручил свиток, удостоверяющий его мастерство.

Отцы бусидо различали два вида храбрости: природную мужественность, признаками которой были бесшабашность, грубость, вспыльчивость и задиристость; и сознательную отвагу, которую может воспитать в себе каждый, независимо от того, что дано ему с рождения. С самого детства мальчика большое внимание уделялось воспитанию в нем храбрости. Храбрость, доходящая до безумия в полном самоотречении и презрении к смерти - вот то, к чему должен был стремиться истинный воин. Руководствуясь этим принципом, многие великие воины тех времен, одержимые боевым безумием, глубоко врубались в ряды врага в одиночку и оставались живы.

Доклад подготовил Шай М.Е., группа ДБО181

Бусидо - это свод правил и норм «идеального», «истинного» самурая, созданный в средневековой Японии. Самураи XII– XIII веков написали советы и наставления для новых поколений воинов. Кодекс Бусидо не рассматривался современниками как литературный памятник или культурная ценность. Это книга действия, практической стороны жизни, помощь деятельному и активному человеку, а не способ развлечься, провести приятный вечер, прочитать что-то изысканное и забыть на следующий день.

Слово «Бусидо » состоит из 3 иероглифов, каждый из которых имеет большое значение. Иероглиф «бу » означает «останавливать копье», или в современной трактовке «подчинить себе оружие, овладеть им». Однако существует расширенное толкование, в котором говорится, что «бу » включает в себя «бун», то есть литературу, каллиграфию и прочие, не связанные с военным делом занятия. Второй иероглиф «си» означает «воин, благородный человек». Третий иероглиф «до» - это «путь», японский аналог китайского «дао». Таким образом, «Бусидо » - это «путь идеального воина».

Книга поражает неподготовленного читателя практически с первых строк, объявляя важнейшее положение философии самурая: «Путь самурая обретается в смерти». Известный японский писатель и большой поклонник Бусидо Юкио Мисима отмечает, что слова в начале книги свидетельствуют о ее «беспрецедентном фанатизме». Однако он отмечает парадокс, в результате которого эти же слова «дали ему силу жить». Бусидо гласит: «Если укрепляя свое сердце решимостью каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно тело его уже умерло, путь будет для него свободен. Вся его жизнь будет безупречна, и он добьется успеха на своем поприще».

Бусидо уделяет особое внимание смерти и правильному отношению к ней, придавая этому вопросу огромную важность. По сути, особое отношение к смерти отличает воина от обычного человека. Однажды один человек пришел к учителю боевых искусств Ягю Мунэтори и попросился в ученики. Однако в облике прибывшего было что-то такое, что заставило господина Ягю заподозрить в человеке мастера какого-то воинского искусства. Но человек ответил, что никогда не занимался никаким воинским искусством. Тогда опытный господин Ягю предположил наличие некой глубокой убежденности у потенциального ученика. Человек согласился: «Когда я был ребенком, я вдруг неожиданно осознал, что воин - это человек, которому не жалко расставаться с жизнью. Поскольку это ощущение хранилось в моем сердце в течение многих лет, оно превратилось в глубокую убежденность, и сейчас я никогда не думаю о смерти». Господин Ягю был настолько поражен мудрым ответом, что сразу же посвятил человека в мастера воинского искусства, вручив удостоверяющий свиток.

Философия самураев прославляет готовность расстаться с жизнью в любой момент, призывает рассматривать каждую минуту как последнюю, видеть красоту в природных явлениях. Каждый вздох сам по себе ценен и прекрасен, а любоваться цветением сакуры - подлинное счастье. Однако в таком взгляде нет печали и грусти, наоборот, осознание конечности жизни приводит к усилению переживаний и ощущений. Если воспринимать каждый день как последний, то жизненный процесс насыщается красками. Обычное чаепитие превращается в захватывающий, полный радости процесс, если осознаешь, что выпитая чашка чудесного напитка вполне может быть последней для тебя. Трепетное и лиричное отношение к красоте природы отразилось в утонченной поэзии Мацуо Басё, став в последствии национальной чертой всех японцев.

Путь воина - это не тяжкая обязанность, не навязанный кем-то стиль жизни, а добровольный, экзистенциальный и этический выбор свободного человека. В подтверждение легкого и радостного взгляда на жизнь самураев приведу показательный отрывок из Бусидо: «Человеческая жизнь воистину коротка. Лучше прожить ее, делая те вещи, которые тебе нравятся. Мир - это сон, и глупо жить в этом сне, наблюдая неприятные вещи и делая только то, что тебе не нравится». Бусидо не одобряет чрезмерную серьезность и дает позитивную формулу правильного отношения к проблемам: «К делам большой важности следует относиться легко. К делам маловажным следует относиться серьезно».

Самурая от обычного человека отличает запредельная решимость, фанатичное стремление добиться цели несмотря ни на что, вопреки любым обстоятельствам. «Быстро топни ногой и пройди сквозь железную стену», - в этой фразе проявляется величие самурайского духа. Бусидо ободряет самураев, прославляя решимость и веру в свои неограниченные возможности: «Не существует ничего невозможного. Если человек проявит решимость, он может сдвинуть небо и землю по своему желанию. Но поскольку люди нерешительны, они не могут отважиться на это. Чтобы легко сдвинуть небо и землю, просто нужно сконцентрироваться».

Бусидо предупреждает об опасности излишних размышлений в ключевой момент, самурай должен всё обдумать заранее, а во время боя отринуть все посторонние мысли и сконцентрироваться на процессе схватки. Господин Аки заявил: «На поле боя, если уж появляется свобода выбора, то дела не будет. Рассуждениями врага не победишь. Когда стоишь перед логовом тигра, то самое главное - это не рассуждать». Считалось, что самурай должен проявлять исключительное упорство, умеренность признавалась позорной для воина: «Когда человек думает, будто он зашел слишком далеко, на самом деле он все сделал правильно».

Стала знаменитой речь самурайского учителя, объясняющая понимание мужества с точки зрения Бусидо: «Молодым людям следует настойчиво воспитывать решимость и мужество. Для этого нужно, чтобы мужество поселилось в сердце. Если сломается меч, такой человек будет наносить удары руками. Если ему отрубят руки, он прижмет врага к земле своими плечами. Если отрубят плечи, он прокусит зубами горло десяти или пятнадцати врагам. Вот что такое мужество».

В повседневных делах, во время изучение любых наук и ремесел Бусидо прославляет самоотверженность, дисциплину и концентрацию. Нужно спокойно и умиротворенно, уравняв успех с неудачей, заниматься делом, стремясь достигнуть в нем совершенства. Хотя в Бусидо сказано, что никто и никогда не может сказать, что достиг в чем-то идеала, следует самозабвенно идти к цели. Самурай, подавив сомнения и чрезмерное желание добиться успеха, начинает изучать какое-то дело, словно бросается в бой. Ничто, кроме текущего занятия, не имеет для него значения. Про концентрацию в Бусидо сказано: «Будь верен текущей мысли и не отвлекайся. Продолжай стараться и не занимайся ничем иным, но живи мысль за мыслью, момент за моментом». Бусидо призывает не думать об успехе, подчеркивает глупость гордыни, однако отмечает парадоксальный факт, что при правильном самурайском отношении к делу удача часто сопутствует идущему путем воина: «В течение всей своей жизни каждый день продвигайся вперед, становясь более умелым, чем вчера, более умелым, чем сегодня. Этот путь никогда не заканчивается».

Как и в любой книге-наставлении в кодексе Бусидо критикуются испортившиеся нравы молодых людей. Осуждаются юные самураи, разговаривающие только о денежных вопросах, прибылях и убытках, тайных стилях одежды и любовных похождениях: «Можно сказать, что раньше, когда человек достигал двадцати трех лет, в его сердце не было места презренным мыслям, и поэтому никто не говорил о подобных вещах. Если человек постарше случайно произносил нечто подобное, он считал это чем-то вроде оскорбления».

В этике самураев месть была блюдом, которое не стоит подавать холодным. Бусидо советует самураям не откладывать месть в долгий ящик, потому что промедление в таком деле приводит к неудаче. В случае если воин не отомстит, то он навлечет на себя позор. Бусидо наставляет самураев в привычном для книги парадоксальном стиле: «Чтобы отомстить, нужно просто ворваться в жилище обидчика и умереть от меча. В этом нет ничего постыдного. Пока будешь раздумывать о том, что ты должен обязательно прикончить обидчика, время уйдет. Пока будешь раздумывать, сколько у врага людей, время не остановит свой ход, и в конце концов ты откажешься от этой мысли». В том, что самурай погибнет, не отомстив, вступив в схватку с заведомо превосходящими силами противника, не видно смысла, с привычной точки зрения. Однако Бусидо разъясняет: «Пусть у врага тысячи людей, ты выполнишь свой долг, если выступишь против них, исполненный твердой решимостью изрубить их всех, от первого до последнего».

Средневековые самураи самозабвенно следили за своим внешним видом независимо от обстоятельств: каждое утро они принимали ванну, брили лоб, смазывали волосы специальной жидкостью и тщательно стригли ногти. Оружие и доспехи протирались и содержались в идеальном порядке. Может показаться, что такая специальная забота о внешнем виде похожа на стремление произвести впечатление. Это было бы странно для воинского сословия самураев в Средние века. Однако в заботе о внешнем виде скрывался совсем иной смысл: «Даже если ты знаешь, что сегодня можешь погибнуть, и полон твердой решимости встретить неминуемую смерть, если ты встретишь смерть, имея неподобающий внешний вид, то тем самым покажешь, что не подготовился заранее. Враги отнесутся к тебе с презрением и сочтут тебя неопрятным. По этой причине говорят, что как старые, так и молодые должны следить за своим внешним видом».

Каждая страница книги удивляет внутренней силой и гармонией. Японские самураи проявляли чудеса храбрости, выдержки и решимости, потому что стремились к этому. Принципы и взгляды Бусидо стали главной причиной появления исторического феномена «идеальных» воинов-самураев. Является ли это очередным доказательством того, что сознание определяет бытие?

— национальной религии японцев), становилось также областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмысляло философское мироучение в целом и было призвано научить самурая «правильной жизни» в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. , должен был чётко сознавать свой моральный долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действий, нарушения своих обязанностей и долга. Такое моральное самоосуждение влекло за собой, как правило, самоубийство, совершавшееся по определённому ритуалу путём — вскрытия живота малым самурайским мечом. Таким образом самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.

Бусидо, как способ регулирования поведения воина , не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм, оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных . Принципы бусидо не были объединены в специальный свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных времён, однако нашли своё отражение в легендах и повестях прошлого, рассказывающих о верности вассала своему феодалу, о презрении к смерти, мужестве и стойкости самураев.

Смерть превратилась в высшую форму добродетели. Оскорбивший добродетель должен погибнуть. Не сумевший отстоять добродетель тоже должен погибнуть. Это так же нормально, как восход солнца и наступление ночи, как любой закон природы. Поэтому кровавая вендетта и массовые избиения вражеских солдат были для самурая так же естественны, как и массовые самоубийства в связи с поражением или индивидуальное . Чувство чести. Сознание собственного достоинства воспитывалось у детей самураев с детства. Воины строго охраняли своё «доброе имя» — чувство стыда было для самурая самым тяжёлым. Японская поговорка гласит: «Бесчестье подобно порезу на дереве, который со временем делается всё больше и больше».

Честь и слава ценились дороже жизни, поэтому, когда на карту ставилось одно из этих понятий, самурай, не раздумывая, отдавал за него свою жизнь. Нередко из-за одного слова, задевающего честь самурая, в ход пускалось оружие; такие схватки буси заканчивались, как правило, смертью или ранением.

Во всех своих действиях самурай должен был исходить из соображений высшей справедливости и честности, что, разумеется было утопией во времена коварных интриг, заговоров и междоусобных войн. Тем не менее в частностях самураи были весьма щепетильны. Поговорка «буси ва ни гон наси» («слово самурая свято») появилась не случайно, ибо самураи презирали ложь. Презрение ко лжи не мешало им, однако, оправдывать лесть, бахвальство и хитрость, которую при случае можно было назвать «военной», а их утончённый эстетизм нередко граничил с садизмом.

Ложь для самурая была равна трусости.

Слово самурая имело вес без всяких письменных обязательств, которые, по его мнению, унижали достоинство. Как правило, слово, даваемое самураем, было гарантией правдивости уверения. На клятву же многие из самураев смотрели как на унижение их чести. Очевидно, именно поэтому в японском языке нет слова «ложь»; слово «усо» употребляется как отрицание правдивости (макото) или факта (хонто). Кроме чисто профессиональных особенностей, присущих сословию воинов, самурай должен был, по бусидо, обладать также благосклонностью, милосердием, чувством жалости, великодушием, симпатией к людям. Милосердие самурая (бусино насакэ) не было просто слепым импульсом, оно находилось в определённом отношении к справедливости, так как означало сохранение или уничтожение жизни. Основой милосердия считалось сострадание, потому что «милосердный человек самый внимательный к тем, кто страдает и находится в несчастье». Этикет войны требовал от самурая не проливать кровь более слабого побеждённого противника. Исходя из этого, объявило сострадание к слабым, беспомощным, униженным особой добродетелью самураев. Однако принцип милосердия, который бусидо считало принадлежностью каждого воина, часто нарушался жестокой действительностью феодальных времён, когда самураи грабили и убивали мирное население побеждённых княжеств и кланов. Облик «истинного» самурая должен был содержать в себе ещё и принципы «сыновней почтительности», обусловленные древним понятием патриархального рода, и «братской привязанности». Японского рыцаря уже в детстве учили презрению к торговцам и деньгам, что должно было сделать его совесть «неподкупной» в течение всей жизни. Самурай , который не разбирался в покупной способности монет, считался хорошо воспитанным. Естественно, каждый буси понимал, что без наличия средств невозможно ведение войны, тем не менее счёт денег и финансовые операции представлялись самым низшим представителям кланов.

Бусидо развивало в воинах любовь к оружию, которое должно было внушать самураям чувство «самоуважения» и в то же время ответственности, так как самурайская этика считала беспорядочное употребление меча бесчестьем и предписывала его применение только в случае необходимости. Всё это достигалось путём воспитания, основной целью которого, согласно бусидо, была выработка характера; развитие же ума, дара слова и благоразумия кодекс чести считал второстепенными элементами. На первый взгляд, многие из принципов бусидо могут показаться сами по себе положительными, например неподкупность, резко отрицательное отношение к накоплению богатств и вообще пренебрежение к деньгам и материальным ценностям, как таковым. Не может не вызывать симпатии развитие человеком таких качеств, как мужество, самообладание, правдивость, скромность, чувство собственного достоинства и т.п.

Однако мораль сословия самураев служила только сословию данного класса, она была действительна только в среде военно-служилого дворянства и не распространялась на отношения буси с низшими слоями, находившимися вне законов самурайской морали. Анализ отношений между самураями и низшими социальными слоями феодальной общности Японии — крестьянами, ремесленниками, париями и др. показывает, что моральные принципы бусидо были не равнозначными для господствующего класса и простонародья. Если скромность предписывала самураю вести себя с господином подчёркнуто вежливо и скромно, быть терпеливым, то в отношениях с простолюдином буси, наоборот, держался надменно и заносчиво. Здесь ни о какой вежливости не могло быть и речи. Самообладание, предписывавшее воину необходимость в совершенстве владеть собой, также было неприемлемо в отношении самурая к простонародью. Воин нисколько не старался себя сдерживать, если имел дело с крестьянином или горожанином. Любое оскорбление чести и достоинства буси (даже если ему это только показалось) или неуважительное отношение к официальному положению воина позволяло немедленно пустить в ход оружие, несмотря на то что бусидо учило прибегать к мечу только в случае крайней необходимости и всё время помнить о чувстве ответственности за оружие. Тем не менее случаи беспорядочного употребления в дело меча очень часто приводили в феодальные времена к многочисленным убийствам мирного населения самураями. То же можно сказать и о воспитании благосклонности, занимавшей в самурайской морали одно из важных мест. Воины-профессионалы, привыкшие к жестокости, были далеки от милосердия, сострадания, чувства жалости и симпатии к людям.

Многочисленные войны, длившиеся несколько веков вплоть до объединения страны в начале XVII в., велись при непосредственном участии самураев, которым было чуждо сознание ценности человеческой жизни, так как они совершали самые жестокие поступки, не останавливаясь перед убийством, и развивали в себе черты, противные человечности.

Жизнь врага, в глазах самурая, не стоила ломаного гроша, поэтому в пылу сражения и речи не могло быть о пощаде и сострадании. Помиловать побеждённого можно было лишь из тактических соображений или в расчёте на богатый выкуп. Каждое новое убийство на поле брани должно было стимулировать личную храбрость самурая — таким образом, враг приобретал свойства некоего пассивного стимула отваги. Отсюда берёт начало и людоедский обычай кимо-тори . По синтоистским поверьям, источником смелости в теле человека служит печень (кимо). Считалось, что, съев сырую печень поверженного противника, получаешь новый заряд смелости. Наиболее кровожадные самураи рассекали врага надвое от левого плеча до правого бока приёмом кэса-гири («монашеский плащ») и тут же, выхватив из живого тела трепещущую печень, пожирали её.

О ритуальном вспарывании живота писали многие исследователи, видя в нём пережитки варварских обрядов, синтоистских жертвенных мистерий и шаманских культов . Здесь мы снова сталкиваемся с тезисом «добродетель, подтверждённая смертью». Ведь не случайно самурай, погрешивший против заповедей Бусидо , но не совершивший низменного по характеру поступка, был избавлен от постыдной церемонии казни. Сюзерен присылал ему приказание совершить сэппуку , чтобы таким образом восстановить честь имени. Семья осуждённого в таком случае не подвергалась преследованиям.

Добродетель, в понимании самурая, была сложным конгломератом моральных установок. Остаётся лишь вопрос о роли личности в этой системе моральных приорий.

Японские исследователи склоняются к тому, что базой всей традиционной этики японского народа служит идея «он» — «отплаты за благодеяния». Отсюда берут начало иерархические связи и отношения между людьми. В космогонических воззрениях всех племён дальневосточного региона (ареала культурного влияния древнего Китая) Вселенная предстаёт как гигантский единый организм, продукт животворной биоэнергии (кит. — ци, или яп. — ки), бесконечно членящийся на несметное количество частей, которые образуют всевозможные органические и неорганические соединения. Человек, будучи одним из таких соединений, не может пребывать вне соединения высшего порядка, каким является коллектив — семья, род, клан, государство — и далее соответственно Азия, Мир, Вселенная. Человек является порождением всех соединений высшего порядка и порождающим для своих потомков для своих потомков и подчинённых. Таковыми являются постулаты, общие для синтоизма, буддизма и конфуцианства .

Участник подобного миропорядка должен был испытывать чувство благодарности ко всем «порождающим» и проявлять уважение к своим родителям, предкам и божествам рода, вышестоящим, правителю, далее к императору (тэнно) как к началу, скрепляющему нацию, и к его божественным предкам, формообразующим Вселенную. Синтоистская доктрина «государства как единого тела» (кокутай), главой которого является император, прекрасно дополнялась конфуцианским учением о «мировой семье», где классическая триада — Небо и Земля, порождающие человека, — соподчиняла по убывающей все звенья социальной структуры. Практическим путём к осуществлению «долга благодарности» для самурая было следование пяти классическим «постоянствам»: гуманности, справедливости, благонравию, мудрости и правдивости. Все эти добродетельные свойства, как известно, по конфуцианскому канону, призваны были регламентировать нормы важнейших отношений (го рин): между господином и слугой, отцом и сыном, мужем и женой, старшим и младшим и между друзьями.

Самурайская мораль предъявляла к буси серьёзные требования для исполнения «он», развивающие абстрактные этические положения в стройную практическую систему. Прежде всего воин должен был воспитать в себе отрешённость от личного блага. Далее следовало претворить эту отрешённость в дух сознательного самопожертвования ради интересов долга. Личность, проникнутая духом самопожертвования и усвоившая закон чести, вместе с законом гуманности должна была направить все силы на достижение всеобщего блага в рамках своего рода, клана и т.д. Здесь вступал в действие принцип взаимной защиты и поддержки.

Идеалы Бусидо , хотя и сводятся в первую очередь к апологии фанатической верности долгу, в общем противоположны идеалам тупого армейского солдафонства. Даже изощрённое владение оружием само по себе, в отрыве от духовности, не может служить подтверждением личных достоинств самурая: «Человек, который завоёвывает репутацию благодаря техническому совершенству в воинских искусствах, просто глуп. По неразумению своему он все силы сосредотачивает на одном и добивается в этом деле успехов, отказываясь думать обо всём остальном. Такой человек ни на что не годен!» , — утверждает Ямамото Цунэтомо.

Самурайская доблесть должна проявляться не в заносчивости, не в пустом фанфаронстве и безоглядной слепой храбрости, а в упорной ежедневной работе над собой, в тщательной шлифовке мастерства и стремлении подняться на новую ступень:

«Молодым людям следует совершенствовать свои качества воина так, чтобы у каждого была твёрдая уверенность: «Я лучший в Японии!»
В то же время юный самурай должен ежедневно здраво оценивать свои занятия и быстро ликвидировать обнаруженные пробелы и недостатки. Кто не будет именно в таком смысле понимать самурайскую доблесть, ничего не сможет добиться», — поясняет «Сокрытое в листве». Гордость и заносчивость самурая на первый взгляд противоречат принципам бусидо, но то же сочинение трактует гордость как один из столпов самурайской чести: «Есть два вида гордости — внутренняя и внешняя. Ничтожен тот самурай, который не обладает обоими видами гордости. Можно уподобить гордость клинку, который следует наточить, прежде чем вложить в ножны. Время от времени клинок вынимают, поднимают на уровень глаз, начисто протирают, затем снова прячут в ножны. Если самурай постоянно размахивает обнажённым мечом, все сочтут, что приближаться к нему не следует, и у него не будет друзей. В то же время, если меч никогда не вынимался из ножен, лезвие потускнеет, и люди перестанут считаться с хозяином». Гордость и самоуважение самурая должны были проявляться не только в храбрости на поле боя, но и в стойкости, столь необходимой каждому в повседневной жизни: «Даже в случайном разговоре самурай не имеет права жаловаться. Он должен постоянно контролировать себя, чтобы случайно не проронить словечка, уличающего в слабости. По случайному замечанию, произнесённому невзначай, можно догадаться об истинной природе человека», пишет Ямамото Цунэтомо.

Не приходится удивляться, что в феодальной клановой системе, где благополучие буси и его рода целиком зависело от расположения сюзерена, главным из всех «пяти видов человеческих отношений» раз и навсегда стала связь между господином и слугой. Хотя на дидактических конфуцианских хрестоматиях вроде «Двадцати четырёх почтительных сыновней Китая», верность господину часто брала верх над сыновней почтительностью и постоянно — над родительской любовью, относящейся к сфере «чувствительности». Предания о знаменитых самураях и литературные произведения, в которых правда переплетается с вымыслом, изобилуют примерами торжества вассального долга над узами родства и дружбы.

Сюжет заклания собственного сына (дочери, внука) ради спасения жизни или чести членов семьи сюзерена получил повсеместное распространение. Нечего и говорить о том, с какой радостью самурай приносил свою жизнь на алтарь служения великому закону гири. Быть щитом и мечом господина — в этом видели буси свой долг и единственную возможность следования своему Пути (До). Единственной же гарантией наилучшего выполнения долга, предначертанного самураю в его земной жизни, было овладение тайнами воинских искусств и через них — тайной мироздания, гармонического единства Неба, Земли и Человека.

Стоит остановиться также более подробно и на догмате абсолютной верности вассала сюзерену, положенному в основу морали воинов.

Бесспорно то, что идея преданности слуги своему господину не всегда было бескорыстным. , но не забывали требовать награду за свою «военную доблесть». Многочисленное количество прошений с изложением обстоятельств проявления доблести, написанных с целью получения награды свидетельствует о том, что мораль самураев не была истинной моралью самопожертвования. Все интересы самураев были сосредоточены на том, чтобы поддерживать свою семью и обеспечить будущее своим потомкам, верность же господину была лишь средством для достижения этой цели.

Следствием стало желание самурая выделиться среди других, совершить личный подвиг и тем самым отличиться перед господином, заслужить себе славу, почёт и соответственно вознаграждение. Отсюда специфика и своеобразие самурайских дружин эпохи средневековья. Личные армии феодальных князей были не единым целым, а скорее массой воинов-одиночек, стремившихся к героическому поступку, что и обусловило в немалой мере огромную массу подвигов, совершённых самураями.

Упоминаниями об этих «героических деяниях» буквально заполнена литература о войнах эпохи средневековья.

Таким образом, налицо двоякое отношение самураев к богатству. Самураи подчёркивали своё презрение к деньгам и всему, что с ними связано. Это предписывала мораль. Что же касается крупных феодалов, то им особенно выгодно было культивировать данный принцип среди воинов-профессионалов. Идеология самурайства развивала его и направляла в определённое русло, подчиняла целям служения господину. Человек, захваченный идеей презрения к материальным ценностям, должен был стать в руках феодала машиной, не останавливающейся ни перед чем, слепо исполняющей требования даймё и подчиняющейся только ему одному. Такой воин, по , не должен был в силу своей неподкупности предавать хозяина до самой смерти и при любых обстоятельствах. С другой стороны, и вассалы и феодалы были одинаковы по своей сути. И феодальные князья и